Эта книга, которую мы представляем вам, является одной из известных духовных книг и имеет свой статус и место в современной религиозной литературе.

Он был переведен на многие языки, включая английский, французский и немецкий, и вышло несколько изданий более чем на одном языке.

Эта книга состоит из семи рассказов. Первые четыре рукописи были найдены в 1860 году в руках русской монахини, духовной дочери известного русского монаха Оптиного монастыря отца Амвросия. Эти четыре рассказа были впервые опубликованы в России, в частности в городе Казани, около 1865 года, затем они были опубликованы вновь в 1884 году, а границы России пересекли после 1920 года.

Что касается следующих трех рассказов, то их текст был найден среди бумаг отца Амвросия и опубликованы они в России в 1911 году и в Чехословакии в 1948 году.

Семь рассказов были впервые собраны в 1948 году в русскоязычном издании, вышедшем в Париже.

Как мы уже упоминали, книга была переведена на несколько языков, в том числе на арабский, где профессор Антуан Жаржи в 1964 году перевел первые четыре рассказа с французского перевода Жана Говена.

Теперь мы передаем вам в руки полный текст книги, переведенный на арабский язык. Мы сохранили предыдущий перевод первых четырех рассказов и добавили к нему перевод трех других рассказов, также выполненный профессором Джурджи в ответ на нашу просьбу, приняв французский перевод, подготовленный в 1973 году группой православной молодежи во Франции.

***

Автор этой книги доподлинно неизвестен. В предисловии к русскому изданию, вышедшему в 1884 году, говорилось, что отец Паисий, настоятель Михаило-Архангельского монастыря в Казани, скопировал печатный текст с одного из русских. монахов на Афоне и не упомянул имени этого монаха. Однако в книге есть сведения, указывающие на то, что сказанное в ней было создано одним из монахов после его бесед с туристом. Это предположение не лишает книгу ни одного из качеств оригинальности, которые ее характеризуют: турист, бывший в тридцать три года простым фермером, не владел письмом в той степени, которая позволяла ему сочинять, и он часто рассказывал другу свои впечатления обычными словами и обыденными выражениями, поэтому этот умный, культурный друг крестился передать слова туриста в своем стиле. Так случилось со многими духовниками: своего духовного опыта они достигли лишь через писателя, главной целью которого было скрыться за раскрытыми им тайнами. Этим другом может быть отшельник с Афона, а может быть отец Амвросий, затворник в Оптиной, учитель Ивана Кириевского и друг Достоевского, Толстого и Леонтьева, среди рукописей которого находится текст трех последних рассказов книга нашлась.

Если это правда, то книга может относиться к литературному движению в России девятнадцатого века в его самой чистой и чистой форме. В толпе поэтических, рассказов и революционных произведений, сталкивавшихся с противоречивыми тенденциями русского настроения, эта книга звучала чистым, невинным тоном.

***

Читатель входит вместе с туристом, особенно в первых четырех его рассказах, в глубь жизни России после Крымской войны и до отмены рабства, то есть между 1856 и 1861 годами. Он видит вместе с собой всех героев русской повести, от князя, стремящегося искупить безрассудную жизнь, до пьяного и буйного станционного смотрителя, до придворного дьяка в деревне, атеиста, ратующего за свободу. Приговоренные к каторжным работам могут пересекать этапы на пути в Сибирь. Носители императорских грамот изматывают своих лошадей в дальних тропах. Бегущие солдаты заблудились в глухих лесах. Дворяне, крестьяне, чиновники, учителя, деревенские священники: вся древняя сельская Россия представляет нам свои пороки, а не пьянство самое низкое, самое прекрасное и великолепное ее качество — любовь, любовь к ближнему, озаренная любовью к Богу. Вокруг всего этого — русская земля: обширная, широкая равнина, пустынные леса, придорожные постоялые дворы, пестрые церкви и сверкающие колокола. Однако Аль-Фалах никогда не переусердствует в описании того, что он видит в чувственном мире. Он православный христианин, ищущий совершенства, и его главная забота — то, чего он не достигает.

Последние три истории освещают вопросы и сомнения, которые преследовали русских интеллектуалов девятнадцатого века, когда они соприкасались с некоторыми западными культурами. Их вопросы вращались вокруг обоснованности духовных традиций Восточной Церкви и почему уму не отведено то место, которое традиционно отводится сердцу как центру духовного человека? Заметим, что многие из этих вопросов беспокоят нас и сегодня. Поэтому ответы, данные в книге, адресованы и нам, и они призывают нас стряхнуть пыль с нашего подлинного церковного наследия и вернуться к тому, чтобы жить им и придерживаться его во всей своей жизни, чтобы и мы стали туристами, Бог, который не ищет ничего, кроме лица Его, Всемогущего.

***

В этом путешествии у туриста нет проводника, кроме двух книг: Библии и Добротолюбия. (1) .

Что такое добродетель? Это собрание святоотеческих текстов, которые знакомят нас с внутренней молитвой и способами сохранения чистоты сердца. Эти тексты были впервые собраны и опубликованы в 1782 году в Венеции греческим монахом на Афоне святителем Никодимом Наксосским, известным как Афонский. В конце восемнадцатого века (1793 г.) оно было переведено на славянский язык румынским монахом Пайе Флечковским и опубликовано под названием (Добротулопия), что означает любовь к добру или доброта. В этот перевод вошли тексты отцов, которых не было в греческом Добротолюбии.

Издание этой книги в России привело к широкому духовному возрождению и укоренению восточной духовной традиции. Чтение его не ограничивалось только монахами и богословами, но распространялось и на народ, так как все люди Божии: архиереи, священники, монахи и миряне призваны одной и той же силой следовать путями святости. Настоящий богослов, как говорят восточные отцы, – это истинная молитва.

В 1877 году вышло новое издание в пяти частях на русском языке, изданное Феофаном Затворником (1815-1894). Это издание не совсем походило на свои предшественники, но к нему было добавлено многое и некоторые тексты взяты из него. Эта книга и по сей день стала основной и любимой духовной пищей для русских монахов.

Также в Афинах в 1897 году вышло второе издание «Добротолюбия», расширенное и на греческом языке.

Но эпоха Добротолюбия на этом не остановилась. Вместо этого отец Димитрий Станилой из Рима взялся за эту книгу и в 1946 году начал публиковать своего рода Филокалическую энциклопедию с пояснениями и критическими исследованиями. Но эта огромная работа еще не закончилась, поскольку вышеупомянутый отец на долгие годы находился в заключении во время кампании, развернутой государством, начиная с 1958 года, против активных церковных сил в Румынии.

Интерес к Добротолюбию вышел за пределы православных стран. В 1951 году в Лондоне вышла книга, содержащая собрание основных текстов Добротолюбия. За этим последовала публикация отрывков из книги на французском языке в 1953 году. Эти переводы пользовались беспрецедентной популярностью, завоевали западные христианские круги и стали эффективным средством знакомства православных, не владевших греческим или русским языком, с этими сокровищами духовность своей церкви.

Сейчас, в нашу нынешнюю эпоху, мы видим, что интерес к Добротолюбию не уменьшился, а, может быть, даже возрос. Свидетельством этому является появление нескольких новых изданий на греческом языке и начало полного перевода на французский язык православным братством во Франции, а также готовится еще один перевод на английский язык. Мы надеемся, что Бог позволит издательству Al Noor Publications опубликовать полный арабский перевод в ближайшем будущем.

***

Что же касается духовного опыта, представленного нам в «Добротолюбии», то он представляет собой сок опыта многолетней духовной борьбы великих отцов Церкви на Востоке, начиная с монахов египетской пустыни в четвертом веке, минуя через монахов горы Синай и монастырей Палестины и Константинополя вплоть до монахов горы Афон в пятнадцатом веке.

Итак, «Добротолюбие» — это своего рода энциклопедия православной молитвы, особенно монотеистической. Целью ее является привести нас, в конце концов, к тому, что называется (сердечной молитвой) или (Иисусовой молитвой), а некоторые называют ее (сердцем) православной духовности. Эта духовная традиция получила название азихской традиции. (2) (Исихазм). Хотя некоторые отцы придавали разные формы некоторым аспектам ее практики, принцип постоянной молитвы, сосредоточенной вокруг имени Бога, воплощенного и воскрешенного человеком в целом, телом и духом, никогда не обсуждался. Эта объединяющая молитва не отдаляла молящегося от церковной общины, а, наоборот, была действенным средством постоянной интеграции его в нее. Христос, которого ищет молящийся, и Его святое имя, которое он воспевает, не могут вселиться в него, кроме как в той мере, в какой он интегрирован в тело Церкви, через крещение и таинство благодарения. Как учили нас отцы, Иисусова молитва не заменяет благодати, получаемой от совершения Божественных тайн, а помогает в полной мере воспользоваться этой благодатью. Таким образом, азихская традиция дает трезвый ответ на проблему совместимости личного благочестия с участием в коллективной богослужебной молитве и вкладом души и тела в молитву. К этому консенсусу отцы пришли в результате принятия ими библейского взгляда на человека. Человек (все), его тело и душа неразделимы. Он имеет дело с Богом в целом, и стремится к обожению, которое является целью его существования, так как, как говорят отцы, Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом. Благодать получает весь человек, а не какая-то его часть. Человек призван, как духом своим, так и телом, к обожению и общению с Богом. Божественный свет может излучаться в теле обожествленного человека на этой земле, и это сияние дает вкус и исполнение того, что произойдет во всеобщем воскресении. Обожение означает восстановление божественного образа, по которому был создан человек. Путь к этому для каждого христианина – не только монахов – состоит в том, чтобы следовать путями святости, придерживаться подвижнического и подвижнического образа жизни, постоянно жить в присутствии Божием.

Цель человека, таким образом, состоит в том, чтобы искать Христа во всех местах, где он обитает: в Библии, в таинствах, в жизни общения и в практике (тайны ближнего), и, наконец, что не менее важно, в упоминая имя воплотившегося Бога при каждом вздохе, говоря: (О Иисус, Сын Бога живого, помилуй меня, грешного). Это Иисусова молитва, и ее также можно читать на четках, которые носят православные монахи.

***

Вернемся теперь к самой книге. В последних трех рассказах мы находим вдумчивое изложение упомянутых нами принципов духовного следования, а также Иисусовой молитвы. Это изложение мы находим в соответствии со святоотеческим образцом исследования, то есть оно вращается вокруг темы спасения любовью и достижения этого через молитву. Божья любовь безгранична. Проблема в том, как человек может принять эту любовь в глубину, чтобы его сердце изменилось и в нем выросли плоды Духа.

Что касается пятой истории, то она обращает нас прежде всего на важность покаяния, которое означает внутреннее преображение и полную перемену ума и сердца. Нам стало ясно, что истинное покаяние — это сокрушение сердца перед Богом, поиск убежища у Него и отдача себя в Его объятия. Мы узнали, что молитва, представляющая собой осознанное отношение к Богу, каким бы смиренным оно ни было, остается ключом к покаянию. Продолжается всестороннее объяснение Иисусовой молитвы как с духовной точки зрения, так и с точки зрения ее библейских оснований.

Шестой рассказ, подчеркнув свою направленность на Евангелие, побеждающее сатану (история француза), напоминает нам о человеческой доле молитвы, которая заключается в повторении и (количестве). Оно указывает на то, что возможность молитвы доступна человеку во все времена, где бы он ни находился, и может сопровождать его во всяком деле, за которое он берется, как бы трудно оно ни было, при условии, что он совершает его в присутствии Божием. Молитва оживляет человека и возвращает его к первоначальному призванию, так как призывает его постоянно стоять в присутствии Божием.

Наконец, мы находим седьмую историю, подчеркивающую важность созерцательной жизни. Оно показывает нам свободу молитвы и поклонения, а также то, как мир сегодня нуждается в этой свободе и святых, потому что они своим живым примером и сиянием, проистекающим из их близких отношений с Богом, ведут нас к Царству, которое превосходит историю и возрождает ее.

Мы также находим в этой истории много практических указаний, призванных просветить тех, кто желает следовать путем молитвы. История заканчивается очень красивой молитвой за ближнего, подчеркивая тем самым, что духовная традиция азихов очень стремится перевести веру, прожитую в молитве, в безграничную любовь к ближнему. Как говорит Златоуст: Тайна благодарности призывает нас к тайне ближнего. Каждая подлинная связь с Господом делает нас слугами людей, в сердцах которых Христу было угодно обитать.

***

Российский турист узнал об этой духовной традиции, поэтому не верит, что одной только практики молитвы достаточно, чтобы познать (насколько благ Господь). Его аскетизм — это то, что ведет его к Богу. Бог всегда в движении, и у него нет камня, на котором можно было бы опереться. Для туриста постоянная молитва является, прежде всего, средством, с помощью которого он может сосредоточить свое внимание на тайне веры.

Вера туриста не есть реакция на поэтические фантазии, а питается богословским учением: мы видим, как он предлагает практические советы и вероучительные разъяснения тем, кто обращается к нему с вопросами, а не красивую, таинственную проповедь. Когда он знает человека в свете Божием, он знает его место и роль в мире.

Его моральные учения не представляют собой набор изученных правил. Все его произведения проистекают из стремления к духовному совершенству. Аскетизм есть состояние видения и сам по себе не имеет смысла. Таким образом, турист учит нас, что духовная жизнь – это неделимая единица. Дела происходят от веры, но не от веры без дел. Турист идет к Новому Иерусалиму, придя из мира греха, невежества и слабости. Он войдет в него телом и душой в конце вечности, после того, как начнет вкушать отныне эту вечную жизнь благодаря пребыванию в нем Бога. Он перестал игнорировать холод, голод и боль, и ему казалось, что природа открылась:

(Деревья, травы, птицы, земля, воздух и свет — все говорили мне, что они существуют для человека и свидетельствуют о любви Божией к человеку: все молилось и пело Богу во славе.)

***

Это необъятное пространство, доступное для тех, кто идет по стопам туриста и искренне его слушает. Лишает ли это его русского характера? Наоборот: это законченная модель русского православного благочестия, не составлявшая ни школы мысли, ни отдельного учения, а, скорее, возрождавшая принципы и учения, переданные из Византии, и воплотившая их в русской действительности.

Человеческое чувство, проявляющееся в сочувствии и сострадании перед лицом боли и греха, подражание жизни Христа, помимо молитвы, совершения таинств и общения с Божьим словом, — все это основные черты православной духовности. , для которого читатель находит в этой книге чудесное, спонтанное описание.

издатель
Православный кооператив Аль Нур
Для публикации и распространения
[Нет номера издания и года публикации]

(1) Это слово в переводе с греческого означает (любовь к красоте).

(2) От греческого слова «исихия», что означает спокойствие или тишина.